Я сам не свой, и в глазах печаль,
И пишет само перо,
Про то, как манит в дорогу даль
И лунное серебро;
Все так добры, сострадальцев тьма,
И слух облетел народ:
Бедняга-хоббит сошел с ума,
Куда же его несет?!
В родных и близких кипит любовь,
Все думают, как тут быть;
Твердят, что зараза проникла в кровь,
И надо меня лечить;
Готовы силой, лишь волю дай,
Творить для меня добро;
Меня же манит в дорогу даль
И лунное серебро.
В хоббичьей норке такой уют,
На полке любая снедь;
Соседки пончики мне пекут,
А я не хочу толстеть;
Отстаньте, ваша ли в том печаль,
Спасибо за все добро, —
Но мне нужнее дороги даль
И лунное серебро.
Автор неизвестен
* * *
Еще не выстыл сонный дом,
Еще камин пылает в нем,
А мы торопимся уйти
И, может, встретим на пути
Невиданные никогда
Селенья, горы, города.
Пусть травы дремлют до утра —
Нам на рассвете в путь пора!
Зовут на отдых вечера —
Не зазовут: не та пора!
Поляна, холм, усадьба, сад
Безмолвно ускользнут назад;
Нам только б на часок прилечь,
И дальше в путь, до новых встреч!
Быть может, нас в походе ждет
Подземный путь, волшебный взлет.
Сегодня мимо мы пройдем,
Но завтра снова их найдем,
Чтоб облететь весь мир земной
Вдогон за солнцем и луной!
Наш дом уснул, но мир не ждет —
Зовет дорога нас вперед:
Пока не выцвела луна.
Нам тьма ночная не страшна! —
Но мир уснул, и ждет нас дом,
Вернемся и камин зажжем:
Туман, и мгла, и мрак, и ночь
Уходят прочь, уходят прочь!..
Светло, и ужин на столе —
Заслуженный уют в тепле.
Торбинс
* * *
Где ландыши на косогор рассыпал юный Май,
Благоуханный эланор цветет из края в край.
По берегам большой реки там хоббиты живут,
Красавицы плетут венки, а парни пиво пьют.
Тут птичий щебет слышишь ты под пологом дубрав,
И льются золотом цветы средь изумрудных трав.
Порой брызнет из-под ноги испуганный удод,
И синим ливнем небосвод умоет Волглый Лог.
Мы ловим рыбу поутру и добрых ждем друзей,
И дверь в просторную нору открыта для гостей.
А если ты у нас, дружок, недельку проживешь —
Размером пуза, цветом щек ты с нами будешь схож.
Нам жизнь такая дорога, но если грянет бой,
То хоббит встанет на врага плечом к плечу с тобой.
Докурит трубочку, ворча, допьет стакан пивка,
И ляжет на эфес меча привычная рука.
И разбежится вражий сброд, от ужаса дрожа,
И орк под стрелами умрет, похожий на ежа.
Рази, Феод! Цвети, Феод! Люби, сражайся, пой!
Живи, мой маленький народ, народ прекрасный мой!
А.Бекетов
Песенка фермера из Бри
Говорил мне братец Билл,
Когда я у Билла пил, —
Было дело, пил у Билла,
Я у Билла пить любил, —
«За горами, — говорит, —
Там дракон в пещере спит, —
Так, дракошка, слабже кошки,
Старикан и инвалид.
Даже нашим жалким луком, дескать, можно стрельнуть.
Дельно? Дельно? Дельно!
Золотишка загребем,
Лучше гномов заживем.
Купишь мельницу у Роба,
Я — трактирчик под Холмом.
Чем все время просто пить,
Лучше по свету бродить.
Глядь — какую вдруг принцессу
Повезет освободить.
Хорошо бы, грит, принцессу, да еще с короной —
В жены! В жены! В жены!»
Ну а я, не будь дурак,
Говорю ему вот так:
«Мое дело, между прочим,
Все капуста да буряк.
А капустой, стало быть,
Мудрено кого убить.
И с мотыгой на дракона
Тоже боязно ходить.
Лучше с выручки купи мне новую лошадку!
Так-то! Так-то! Так-то!»
Старый Токки-Муховоз
Тоже предлагал всерьез:
«Купим, говорит, на пару,
Это, сталбыть, стадо коз.
Дело новое — пустяк,
А уж прибыльное — факт!
Брось ты пить! Разбогатеем
За неделю — только так.
Купишь мельницу, и славно, ну а я себе-то —
Это, это, это...»
Ну а я, не будь дурак,
Говорю ему вот так:
«Ты представь себе, что будет
В огороде за бардак!
Мне и так уж мотыли
Всю капусту сожрали!
Нет от гусениц отбою —
Ты еще козлов пришли!
Ставить новые ограды? Ты в своем уме-то?
Нет уж, нет уж, нет уж!»
Воротился Билл домой,
Весь побитый и хромой,
Без кобылки и без лука,
И с монеткою одной.
А у Токки козий сброд
Съел ему весь огород,
Две рубашки, и подтяжки,
И от фартука перед.
Он их с горя Барлиману подарил, а тот их —
Палкой за ворота!
Разорился Билл, зато
Заливает на все сто;
Есть всегда чего похвастать:
Видел это, видел то!
Токки тоже нос задрал:
«Я кого, мол, не видал —
Тот зашел, и тот забрел, и
Даже чей-то генерал!
А рогов скопилось — хоть ты борону прям делай!
Смело, смело, смело!
Я сижу, и мне смешно.
Я-то знаю уж давно:
Все, чего я там не видел —
Все покажет мне вино.
Без усилий и хлопот
Все увижу наперед.
Но дожрут же наконец-то
Мотыли мой огород?
Вот тогда — рюкзак за плечи и вперед по тракту!
Так-то! Так-то! Так-то!
А.Ленский, О.Леденев
* * *
Под горой стоит трактир,
Но не в этом диво.
Дивно то, что как-то встарь
Соскочил с луны лунарь,
Чтобы выпить пива.
Вот зашел в трактир лунарь,
Но не в этом дело.
Там был пес, и этот пес
Хохотал над ним до слез —
Видимо, за дело.
Вот лунарь спросил пивка,
Но не это странно.
Там был кот, и этот кот
На дуде играл гавот
Весело и рьяно.
А корова у дверей,
Подбочась вальяжно,
Под дуду пустилась в пляс
И плясала целый час,
Но не это важно.
И не важно, что ножи,
Ложки и тарелки
Стали весело скакать,
В огоньках свечей сверкать
Да играть в горелки.
А корова поднялась,
Гордо и отважно,
Да как встанет на дыбы,
Как пойдет бодать дубы! —
Это все не страшно.
Вот испил пивка лунарь,
Но беда не в этом.
Худо то, что он под стул
Закатился и уснул
И не встал с рассветом.
Начал кот опять дудеть,
Но не в этом штука.
Он дудел что было сил,
Тут и мертвый бы вскочил.
А лунарь — ни звука.
Спит лунарь — и ни гугу,
Как в своей постели.
Ну, подняли старину,
Зашвырнули на луну —
В самый раз успели.
Дунул кот в свою дуду
Гулко и беспечно —
Лопнула его дуда,
А была ведь хоть куда!
Но ничто не вечно.
Тут корова вдруг взвилась
В небо, будто птица.
Долетела до луны,
Поглядела с вышины —
Ох, не воротиться!
На луне она живет,
Но не в том потеха.
На заре веселый пес
Зубы скалить стал всерьез —
Озверел от смеха.
Убралась луна с небес,
Быстро и устало:
Дождалась богатыря,
Выпивоху-лунаря, —
Тут и солнце встало.
Огляделось — день как день,
Небо — голубое,
Но в трактире не встает,
А ложится спать народ —
Это что ж такое?!
Торбинс
* * *
На утесе, один, старый тролль-нелюдим
Думает безотрадно: «Й-эхх, поедим!..»
Вгрызся, как пес, в берцовую кость,
Он грызет эту кость много лет напролет —
Жрет, оглоед! Тролль-костоглод!
Ему бы мясца, но, смиряя плоть,
Он сиднем сидит — только кость грызет.
Вдруг, как с неба упал, прибежал, прискакал,
Клацая бутсами, шерстолап из-за скал.
— Кто тут по-песьи вгрызается в кости
Люто любимой тещи моей?
Ну, лиходей! Ох, прохиндей!
Кто тебе разрешил ворошить на погосте
Кости любимой тещи моей?
— Я без спроса их спер, — объяснил ему тролль, —
А теперь вот и ты мне ответить изволь:
Продлили бы кости, тлевшие на погосте,
Жизнь опочившей тещи твоей?
Продлили бы, дуралей?
Ты ж только от злости
Квохчешь над прахом тещи своей!
— Что-то я не пойму, — был ответ, — почему
Мертвые должны служить твоему
Безвозмездному пропитанью для выживанья.
Ропщет их прах к отмщенью, а проще,
Мощи усохшей тещи —
Ее священное посмертное достоянье,
Будь она хоть трижды усопшей.
Ухмыльнулся тролль с издевкой крутой.
— Не стой, — говорит, — у меня над душой,
А то, глядишь, и сам угодишь
Ко мне в живот,
Крохобор, пустоболт,
Проглочу живьем, словно кошка — мышь:
Я от голода костоед, а по норову — живоглот!
Но таких побед, чтоб живой обед
Прискакал из-за скал, в этом мире нет:
Скользнув стороной у обидчика за спиной,
Пнул шерстолап его,
Распроклятого эксгуматора вороватого, —
Заречешься, мол, впредь насмешничать надо мной
И тещу грызть супостатово!
Но каменный зад отрастил супостат,
Сидя на камне лет двадцать подряд.
И тяжкая бутса сплющилась, будто
Бумажный колпак или бальный башмак.
Истинно, истинно так!
А ведь если нога ненадежно обута,
То камень пинать станет только дурак!
На несколько лет шерстолап охромел,
Едва ковыляет, белый как мел.
А тролль по-песьи припал на утесе
К останкам тещи —
Ледащий, тощий, —
Ему не жестко сидеть на утесе,
И зад у него все площе.
Торбинс
* * *
«А ну — развею тишину,
Спою, как пели в старину,
Пусть ветер воет на луну
И меркнет небосвод.
Пусть ветер воет, ливень льет —
Я все равно пойду вперед,
А чтоб укрыться от невзгод,
Во флягу загляну».
Когда дорога не проста,
И в тучи прячется звезда,
Та, что вела тебя всегда —
Друг, выпьем и споем!
Споем о том, как в даль идем,
Пусть далеко родимый дом —
Нас утешает мысль о том,
Что фляга не пуста.
Еще чуть-чуть? Еще чуть-чуть!
Не грех присесть и отдохнуть.
Когда нас ждет опасный путь —
От фляги будет прок!
И сотни исходив дорог,
поймешь, что не вернуться мог.
Как жаль, что флягу не сберег,
Но жив — доволен будь.
С. Хвостенко
Ячмень
Солнце окрасило в розовь луга,
Расти, ячмень, расти!
Облака чисты и белы, как снега,
Расти, ячмень, расти!
И пьянит зефир, как бокал вина,
И прекрасна в дымке рассветной страна,
Расти, ячмень, расти!
Там в лесу есть поляна у быстрой реки,
Цвети, ячмень, цвети!
Где эльфийские девы сплетают венки,
Цвети, ячмень, цвети!
Там волшебные кони пасутся в полях
И солдаты пьют за честь короля,
Цвети, ячмень, цвети!
Там над замком моим фиолетовый стяг,
Броди, ячмень, броди!
Там в покоях могучие воины гостят,
Броди, ячмень, броди!
Там прекрасные дамы одеты в шелка,
И волшебною влагой наполнен бокал,
Броди, ячмень, броди!
Ну так сядем же вместе за праздничный стол,
Пьяни, ячмень, пьяни!
Пусть наполнится песнями древний дол,
Пьяни, ячмень, пьяни!
И пусть вечность не ждет нас с тобой впереди,
Нам в веселии должно свой век провести,
Пьяни, ячмень, пьяни!
Расти, ячмень, расти!
Цвети, ячмень, цвети!
Броди, ячмень, броди!
Пьяни, ячмень, пьяни!
Пустим по кругу кружку эля...
Белег (М. Русин)
* * *
Год 3018. 12 апреля. Хоббитон.
Время, милый мой хоббит,
Нельзя назад повернуть...
А где-то девять незримых
В далекий тронулись путь.
За чаем звучат рассказы
И повести древних лет...
А где-то борется с тьмою
Нэина белый свет.
Златой ободок на ладони,
Заклятье огненных строк...
А где-то во тьме бездонной
Багровый ожил зрачок.
Ветра медовый запах,
Солнечный летний день...
А в башне над палантиром
Склонилась черная тень.
Тревожные вести доходят,
И должен я ныне уйти.
А где-то... Но я смолкаю.
Ты сам все узнаешь в пути.
Автор неизвестен
