«Королева Роз» феерия

Глава 9

Лес. Корабельные сосны, рябинный подлесок весь в брызгах ягод, заросли папоротника, ведьмины кольца лисичек. Если бы не апрель, этот лес ничем бы не отличался от прочих английских чащ.

Ланселот оглянулся на шорох. Рядом с ним стояла высокая женщина в черном. Худая, ослепительно белокожая, прямые волосы цвета черники струились, достигая земли. Лицо ее было резким, как звук разбитого льда. Взгляд  — будто порыв метели.

 — Вот ты и прибыл,  — бесцветный, спокойный голос поразил Ланселота.

 — Вы отведете меня к королеве?  — Ланселот спросил первое, что пришло на язык.

 — Я королева,  — женщина улыбнулась. Так бы мог улыбаться церковный колокол, -Я Владычица Запада, Королева Сомнений, Та, что носит под сердцем ветер. Я  — Моргана и я ждала тебя, смертный. Следуй за мной.

Не видя иного выбора, Ланселот пошел за феей. Он был удивлен и разочарован.Тюремная слабость сказывалась  — двигаясь чуть не бегом, Ланселот едва догонял Моргану.

Дорога подавалась под ноги идущим упругим ковром болотного мха. В спину дул легкий прохладный ветер. Картины и силуэты по сторонам дороги сменялись так быстро, что Ланселоту казалось  — он мчит верхом на безумной лошади.

Россыпи желтых огней в траве, колокольцы на ветках, стада пестробоких ланей, безмятежный покой теплого на взгляд моря, поляны лилового вереска, темно-синие скалы. Ланселот ожидал дворцов и хрустальных башен, но увидел лишь несколько домиков золотистого легкого дерева.

Несколько раз им встречались странные существа, непохожие на людей, но завидев Моргану, они растворялись в зарослях. Народу холмов не хотелось встречаться с ней, и, будь на то его воля, Ланселот поступил бы так же. Он почти что боялся феи.

Говоря с рыцарем, Моргана не оборачивалась ответов его не слышала.

 — Я знаю, кто послал тебя. Я знаю, что ты потерял письмо,  — только сейчас Ланселот вспомнил просьбу Моргаузы и исчезнувший вместе с седельной сумкой душистый свиток пергамента,  — Забудь. Если хочешь понять, обойдешься без слов. Я знаю, что нужно тебе, смертный.

Дорога кончилась. Фея стояла у входа в темный каменный грот. Нетерпеливым жестом она подозвала Ланселота ближе:

 — Я хочу, чтобы ты увидел одну судьбу. Не твою, не пугайся. Здесь,  — она показала на грот,  — живет Зеркало. Дар Дана Ши Холмам. Любой, кто заглянет в него, увидит то, что сам о себе не знает. Я оставлю тебя  — приготовьcя и можешь войти. Ничего не жди. Ничего не бойся. Ступай.

Против обыкновения, фея не исчезла  — она неспешным шагом направилась по тропе в глубь леса. Ее горделивой осанке могли б позавидовать многие королевы. Ланселот остался один.

Он хотел было прочесть молитву, но имя Бога в волшебной стране показалось ему неуместным. Что же могло его ждать? Зная привычку фей говорить загадками, Ланселот бы не удивился, если б Зеркало оказалось женщиной, птицей или чудовищем.

Он глубоко вдохнул пряный воздух, положил руку на рукоять меча и вошел под своды грота. И в очередной раз остался разочарован.

Единственным чудом, которое он заметил, были серые стены  — они светились неярко и мягко. А в остальном  — пещера как пещера. Потолок в форме купола, не высокий, но и не низкий. Пол посыпан белым песком, Черное зеркало в дальней стене. Фигурная рамка, в форме венка из роз, металлическая матовая поверхность. Ланселот не раз встречал такие зеркала в покоях у знатных дам.

И при чем здесь чья-то судьба? Рыцарь подошел взглянуть в зеркало  — он полгода не видел собственного лица.

Сначала он себя не узнал. Потом понял  — никакая темница не могла сделать его лет на восемь моложе. Скорее парнишка в зеркале был похож на него. Длинное породистое лицо, нос с горбинкой, большой рот, ямка на подбородке. Мечтательные глаза оттенка дубовой коры. Ланселот не назвал бы его красивым.

…Картины в зеркале замелькали с быстротой тактов сердца. Войско на марше. Отряд переправляется через реку. Замок в бурой пустыне. Бой. Винтовая лестница без конца. Каменный коридор.

Тот же парень  — доспехи помяты, волосы слиплись, на лбу царапина  — идет куда-то. В руках  — деревянная чаша. Простая, щербатая, с трещинкой, очень старая…

Ланселот посмотрел в лицо парню и поразился  — таким счастьем, такой солнечной гордостью горели его глаза. Даже король в день своей свадьбы не бывает настолько счастлив.

Ланселот понял, что несет в руках юноша. Так вот кто найдет Грааль… Картина опять сменилась.

Ланселот увидел процессию монахинь у ворот Камелота. С ними  — пепельнокудрый мальчик лет семи отроду. Монахинь впускают в замок, аббатиса говорит с Артуром о ребенке. Король кивает, жестом отпускает святых сестер, наклоняется к мальчику. Ребенок говорит что-то, отвечая на неслышный вопрос. У Ланселота в ушах звоном меча о щит отдается имя  — «Галахад». Так зовут мальчика.

Еще одно видение  — комната. Может быть монастырская келья. В ней  — колыбель. Женщина, сидя спиной к Ланселоту, кормит младенца. Потом укладывает его в кружевные пеленки и начинает укачивать. Напевает без слов колыбельную. Ребенок долго не засыпает, смотрит на мать бессмысленными еще глазами.

И, наконец,  — Камелот. Ланселот видит себя самого ночью перед походом. Вот он ворочается на постели, пытаясь заснуть, вот пьет молоко из кувшина, смотрит в окно и опять ложится. Вот он заснул. Открывается дверь, входит девушка с пышными пепельными волосами…

Зеркало помутнело, потом прояснилось опять. В черной поверхности отражалось беззащитно счастливое лицо Ланселота. Сын. У меня есть сын. Ланселоту хотелось танцевать, петь, выскочить вон и кричать всем прохожим: «У меня родился сын!!!»

Он рассмеялся, запрокинув голову к серому потолку. У него есть сын и этот сын однажды найдет Грааль.

Ланселот посмотрел в зеркало, желая еще раз убедиться в сходстве, и увидел, как из черного, подернутого патиной, металлического венка растет роза. Живая. Алая. Цвета заката, крови, вина  — всех чистейших оттенков, что помнит человеческий глаз. Рыцарь потряс головой, зажмурил веки и снова открыл. Роза. Немыслимой, неземной красоты цветок.

Ланселот протянул к ней руки  — благоговейно, как принимают причастие или впервые в жизни берут рукоять меча. Пальцы коснулись бархатных лепестков.

…Странно  — будто с него живого содрали кожу, оставив голые нервы. Всеми красками, звуками, прикосновениями мир прорастал Ланселота насквозь. Он слышал, как плещут волны в Северном море, видел будущую траву за щитами опавших листьев, чувствовал боль всех рожениц и раненных. Он летел над зеленой Англией, будто ангел, и небо принимало его полет.

Ланселот видел судьбы и понимал, как он может их изменить:

…Вот Королева Роз украшает алтарь в Гластонберри, и аббатство становится первым во всем христианском мире. Не пройдет и ста лет  — там будут короновать монархов.

Вот Роза в руках Артура. Британия под его властью объединяется, мощью и славой подобная Старому Риму. Закон воцаряется в замках и городах, Круглый Стол принимает все новых рыцарей…

Вот он сам украшает Розой рукоять своего меча. Королевство Ланселота Озерного ждет… Нет. Такого выбора он не сделает никогда.

Вот, коленопреклоненный, он подносит Розу Гвиневре. Проходят годы. Ланселот видит сад  — тот, где когда-то признался в любви королеве. Гвиневра в свободном шелковом платье играет с дочерью. Девочка похожа на мать  — те же пшеничные волосы, серебряные глаза, но во взгляде  — беспечная радость. Гвиневра улыбается светло и спокойно, по ее лицу видно  — она ждет следующего ребенка. И уверена  — у короля родится наследник. Появляется Артур  — улыбчивый, благостный. Он уже начинает полнеть, движется тяжеловато. Выражением глаз он похож на Брюса Стальная Перчатка, бывшего рыцаря и доброго семьянина.

И последняя судьба.

Ланселот объезжает все женские монастыри Британии. В одном из них он находит сына. И кладет цветок в колыбель. Вот он сам растит мальчика, готовя его к служению. Вот первый турнир, который выиграл Галахад. Подвиги, поединки, бои. И, наконец, замок посреди пустыни. Только теперь сам Ланселот движется по коридору, и в его ладонях лежит драгоценная чаша. Грааль привезен в Камелот, а он, Ланселот, стал величайшим из рыцарей христианского мира. И он снова встречает Гвиневру.

Ей не больше тридцати лет, но она старуха. Сухая, сутулая, с увядшей до срока кожей и выплаканными глазами. Вся в черном, она сидит в своей спаленке-келье и прядет бесконечную пряжу.

Ланселоту почудился шорох  — будто в часах пересыпался песок. Время. Какую судьбу он выберет, кому он подарит Розу?

Так же ясно, как видения будущего, Ланселот различал стремления своего сердца. Он был свободен, как Адам был свободен в раю. И не чувствовал в себе святости  — ибо только святой с чистым сердцем отдаст возлюбленную другому. А он, Ланселот,  — человек. Он способен привезти Розу Гвиневре, но это будет ложью.

Можно положить Розу в колыбель сына… Тогда сэр Ланселот превзошел бы в себе земное, и сам достиг Грааля. Галахад же остался б одним из многих прославленных рыцарей, но не исполнил Предназначения. А кто сумеет искренне пожелать отнять судьбу у собственного ребенка?

Ланселот понял, что никогда в жизни не простит себе то, что сделает. И отнял пальцы от лепестков.

Придя в себя, Ланселот ощутил, что лежит на песочном полу у зеркала. Матовая поверхность не отражает уже ничего, венок из роз  — обычная рама. Все действительно кончилось. Он вспомнил слова Моргаузы: «однажды за жизнь», и едва не заплакал.

У выхода из пещеры его ждала Моргана. Презрительная и оскорбленная, будто сэр Ланселот плюнул ей на подол.

 — Я думала, ты герой. Не ожидала, что сэр Ланселот Озерный  — обычный смертный. Скучно.

Рыцарь опустил голову и ничего не ответил фее. Моргауза прикрыла глаза и неожиданно усмехнулась.

 — И все-таки выбор сделан. По крайней мере твой сын будет жить. Сегодня ты отдохнешь в Холмах, а завтра слуги проводят тебя до озера. Возьми, передашь сестре,  — из складок одежды фея достала клубок золотистых ниток,  — Скажи Моргаузе  — время пришло.

* * *

Гвиневра возвратилась из леса. Сегодня она отпустила на волю совенка. Птенец выздоровел, вырос и даже привязался к Гвиневре, но лесной птице место в лесу. Грешно лишать тварь земную свободы из человеческого каприза.

А в саду на кустах шиповника уже проклевывались бутоны. Скоро год, как Ланселот покинул ее.

Она отправила его в путь и не знала тогда, что будет ждать возвращения рыцаря. Неважно  — выполнит он обет или явится в замок с пустыми руками  — лишь бы снова увидеть, как он держит поводья коня и оглядывается  — следует ли за ним королева. Когда Ланселот преклонял колена, Гвиневра увидела несколько седых волосков в проборе. И теперь корила себя  — почему не спросила, откуда они взялись.

Внизу тяжело заскрипели ворота. Гвиневра подхватила шлейф тяжелого платья и выбежала из комнаты.

© Вероника Батхен, 2000