«Королева Роз» феерия

Глава последняя

«Мы летим, Марта! Слышишь  — летим!»
Сказка Странствий

Ланселот тепло попрощался с Брюсом. Он порадовался за друга  — его брак оказался удачным. Алиенора ожидала ребенка и была на последних днях тягости. Застенчиво улыбаясь, она обещала  — если родится мальчик, его назовут Ланселотом. Муж давно рассказал ей историю о турнире  — после того, как собственноручно пленил и привел во двор замка дивного оленя.

Супруги хотели, чтобы Ланселот задержался у них отдохнуть  — по уверениям Брюса, выглядел он прескверно. Но Ланселот спешил. Удивительно  — путь туда занял почти год, а дорога обратно укладывается в считанные недели.

Рыцарь боялся, что придется делать крюк через Мерсию  — во владения феи Моргаузы, но Королева Востока сама отыскала его. Она явилась к костру, насмешливая и чванная. Упрекнув Ланселота в трусости и малодушии, фея забрала клубок и исчезла. Ланселот надеялся, что навсегда. Он устал от чудес и фей.

Да, Элейна навестила его у озера, в тот день, когда он покинул Холмы. Разбудив Ланселота сестринским поцелуем, она вручила ему поводья Грома и ушла, не сказав ни слова. Конь исхудал, на его боках появились два новых шрама, но он был по-прежнему резв и предан хозяину. Такой жеребец стоит десяти иноходцев арабских кровей!

По ночам на привалах Ланселот говорил с конем. Он не знал, что сказать на исповеди  — ведь убить человека смертный грех, а его поступок хуже стократ  — он убил будущее. Он мог подарить счастье кому-то  — и обделил всех. Обет так и остался невыполненным.

Больше всего сейчас Ланселот боялся  — как он сможет взглянуть в глаза своей Даме. Надколотый щит и сидение на ограде  — кары за преступления против чести  — казались ему смешными. Он уже претерпел много больший позор.

А еще он стыдился надежды, не угасшей в его груди. Все-таки  — сын будет жить. К тому же любовь приходит к женщине с возрастом. Гвиневра полюбит Артура не волшебством, но своей волей. А он останется зеркалом и отразит в себе ее счастье. И будь, что будет.

Доехав до Гластонберри, Ланселот провел ночь на полу в монастырской часовне. Искренняя молитва не принесла ему мира, но помогла раскаяться. Ланселот был готов платить. И последние дни пути к Камелоту он безжалостно гнал коня.

До дворца рыцарь добрался глубокой ночью. Бесшумные совы встречали его и кружили над головой, пока сонный стражник, ворча, отпирал ворота. А потом появилась Гвиневра.

Она двигалась мягче, чем прежде, улыбалась теплей  — Ланселот впервые увидел тень смеха на розоватых губах. Он упал на колени, ожидая любую кару, безнадежный, тяжелый, грешный… И в его онемелой ладони очутились горячие нервные пальцы.

Вместо должного поцелуя, Ланселот прижал ее руку ко лбу. Королева отдернула кисть. Не поднимая глаз говорила она ритуал: рада видеть его, счастлива возвращению. И назначила встречу  — в саду, на закате солнца.

Ланселот не мог вспомнить  — как прожил этот день. Он ходил отдавать визиты, умывался, кажется, что-то ел. Лучше бы ему оставался еще день пути. Или месяц.

От безнадежности он спрашивал про Элейну  — оказалось, что в марте фрейлина покинула Камелот. Зимою ходили слухи, что она ждет ребенка, но точно известно не было.

Ланселот поднимался по лестницам, заходил на конюшню и в оружейную, не зная, куда себя деть. Дыхание стыло в горле  — с каждым глотком воздуха приближался час встречи. За час до заката Ланселот уже был в саду.

Как ни странно, королева уже ждала его. С утра она ездила в лес, прогулка разрумянила ее щеки, солнце оставило искры в глазах Гвиневры. Простое, без вышивок и тесьмы, голубое платье необыкновенно шло ей  — так драгоценный камень требует безыскусной оправы.

Королева сидела на камне у восточной стены ограды и перебирала веточки белой вишни. Она поднялась, еще не видя его, будто кожей чувствуя каждый шаг.

Ланселот двигался сквозь невидимый ветер. Порывы бури клонили его к земле, толкали, заставляли колени дрожать, отнимали холодный воздух, не давая вздохнуть. Но он шел.

Гвиневра стояла и ждала. Та же буря била ей в спину, принуждая бежать, исчезнуть, потеряться снежинкой в родной метели… Гвиневра боялась своей любви. И в ней же черпала силы.

Ланселот тяжело опустился на одно колено. С трудом, будто пудовый камень, он снял с шеи холщовый мешочек с сушеным цветком шиповника. Поцеловал истертую ткань и протянул даме сердца залог обета.

Груз исчез. На мгновение рыцарю показалось, что руки его пусты. А потом ладони наполнила живая тяжесть. Невозможная и прекрасная, алая как закат, в руках Ланселота лежала роза.

А что было дальше, все и так знают.

© Вероника Батхен, 2000